Но с заходом солнца, когда постояльцы расходились по комнатам, очарованные и изысканными кушаньями и любезной беседой, начиналось нечто страшное.
Гостеприимный князь, оставшись в одиночестве, вдруг превращался в ящерицу и сквозь щель под дверью проникал в спальню, отведенную одной из приезжих дам. Здесь он принимал прежний облик, и если дама еще не спала, она не успевала даже вскрикнуть — жестом и взглядом, источавшими колдовскую силу, он лишал ее воли. Заснувшую, наоборот, пробуждал, но это было пробуждение сомнамбулы, беспрекословно подчинявшейся любому желанию странного, неизвестно как очутившегося тут человека. Манипулируя послушным телом женщины с выключенным сознанием, он удовлетворял свою похоть, не теряя вместе с тем настороженности: не идет ли кто? Да, кажется, шаги. Мужские - вероятно спутник его жертвы, почуявший неладное. Надо задержать его! Щелчок пальцами — и под ногами беспокойного постояльца рушится лестница, он падает в потайной подвал, где к нему тянется ревущий от голода медведь. Уже и другие гости, поднятые шумом, выскакивают в коридор, устремляются на помощь друг другу, однако одновременно на недалеком погосте разверзаются могилы, из-под крышек гробов вылезают безглазые покойники и, гремя костями, идут к замку. Их позвал Хозяин — хозяин дворца, которого вот-вот настигнет возмездие. Безмолвные, наводящие ужас мертвецы заполняют помещение. Пока они теснят людей из кареты, в спальне дамы распахивается окно и оттуда взмывает в воздух клыкастое существо с крыльями огромной летучей мыши за спиной...

Это — Дракула, жестокий служитель потусторонних сил и радушный, обаятельный вельможа. Чего он только не вытворял. Убивал и замуровывал в каменные стены неугодных, в дерюжном мешке сбрасывал непокорных в пропасть, науськивал на упрямых сонмы скелетов... Его изуверству и изощренному садизму были миллионы свидетелей. Он был реальной, вполне конкретной исторической личностью.
В словаре Брокгауза и Ефрона о нем записано: Влад Дракул, умер в 1446 г.— князь валахский. Отличался жестокостью. О нем сохранилась древняя русская сказка под заглавием «Сказание о смутьянском воеводе Дракуле», изданная А. Н. Пыпиным в «Очерке литературной истории старинных повестей и сказок русских».
Наиболее же подробными сведениями располагает о нем Корнелий Леу, известный румынский писатель и автор романа «Плач Дракулы» Именно его мы попросили поделиться подробностями биографии монстра.

{mosloadposition user9}
Он родился, рассказал К. Леу, в Румынии, о чем и теперь путеводители извещают, например так: Город Сигишоара. Машиностроительная и текстильная промышленность, производство фарфора и фаянса. В городе сохранился дом, принадлежавший Владу Дракуле.
Крепость эта нередко арендуется на ночь компаниями богатых европейцев. Они платят немалые деньги, надеясь на встречу если не с беспокойным призраком Дракулы, то хотя бы с привидениями — некогда загубленными им красавцами. С наступлением темноты залы крепости и впрямь наполняются шорохами, скрипом половиц, внезапными стуками. Разыгравшееся воображение различает в них крадущиеся шаги, смех и мучительные стоны, быстрый шепот и оборванные вопли... Это высохшее за века дерево — балки, брусья, Доски,— впитывая сырость сумерек, оживает и, исторгает пугающие звуки.
Тень человека, чье имя, благодаря фильмам, стало чуть ли не нарицательным, влечет сюда любителей мистики и острых ощущений.

— Между тем,— говорил мне Корнелий Леу,— они и не подозревают, что подлинные деяния этого румынского господаря превосходят все приписываемое ему.
Долгие годы отдал Корнелий Леу архивным изысканиям. Прозаику помогали ученые. В византийских, польских, сербских, швейцарских хрониках, в одной из рукописей московской Румянцевской библиотеки нашли они упоминания о трагической судьбе некоего крестоносца — рыцаря Ордена повергнутого дракона: земли и поданные рыцаря были порабощены турками, а 12-летний отпрыск его, чтобы бывший крестоносец оставался покорным, содержался заложником в Оттоманской империи. Звали его Влад, сын Драку (дракона). То есть Влад Дракула.
В плену у турок были люди разных национальностей, захваченные в соседних странах, а ряды янычар пополнялись за счет детей, насильственно отбираемых у родителей. Детей будущих янычар, приучали убивать, причем с непременной улыбкой на устах, и тот из них, чья фантазия изобретала особенно мучительный способ смерти, получал похвалу наставника. Скорее всего, Влад прекрасно усвоил такие уроки.
Он не дождался посвящения в янычары — через семь лет, когда умер его отец, юношу отпустили домой — ему надлежало наследовать княжество. Отпустили на условиях подчинения Оттоманской империи и аккуратной выплаты дани. Но Влад, очутившись на родине, взбунтовался — призвал чиновников, приставленных к нему для надзора, и повелел убираться восвояси. И еще приказал передать всем и каждому турку: пусть не смеют появляться в его пределах, он этого не потерпит.