О внешности и поведении вампиров в румынских селах издавна сложились четкие и определенные представления. Вампир обязательно должен быть одетым или закутанным в погребальный саван. На его щеках отвратительно морщилась слегка разложившаяся кожа, на подгнившем носу зияли мелкие дырочки. При такой отталкивающей внешности вампира легко было с первого взгляда отличить от живого человека.

Были и другие вампиры: обыкновенные деревенские жители – мужик из соседней хаты, батрачка или хозяин постоялого двора. Их все знали как облупленных. Сельские упыри не сгорали при первых лучах утреннего солнца и не впивались клыками в шеи своих жертв.

- В народных поверьях, как правило, нет живописных, экзотических кровососов, – говорит историк из Боннского университета Петер Кройтер. Их придумали писатели и кинематографисты.

П. Кройтер исследовал многочисленные истории о вампирах, на которые этнологи в прежние времена редко обращали внимание. Самое старое сообщение датируется 1382 годом, а одно из самых свежих относится к 1968 году.

Эти рассказы, записанные в Румынии, Албании, Болгарии и в Македонии, изобилуют бытовыми подробностями и всегда точно привязаны к определенной местности. Упыри в этих деревенских историях играют ту же роль, какую в других местах отводили ведьмам, которых сжигали на кострах: они были вечными козлами отпущения, виноватыми во всех бедах и напастях. Появилась какая-то новая болезнь или побило градом посевы – что бы не стряслось в деревне, во всем обвиняли упыря. Если вампир вылез из гроба, значит, быть беде: каждый, кто подойдет к нему близко, скоро умрет от того же, от чего умер он, и тоже станет бродить после смерти, как неприкаянный, и преследовать своих соседей и родню.

Упыри старались тайком затесаться среди людей. Покойник, вылезший из могилы, приобретал способность превращаться в жабу, мышь, курицу или лошадь. Самые искусные и коварные вампиры могли обернуться каким-нибудь предметом, например, вилами, лопатой или горшком, чтобы люди их не обнаружили.

- Вампиры всегда были рядом с людьми, чтобы улучить момент и напасть на выбранную жертву, – говорит Петер Кройтер. – Пополдничает крестьянин, приляжет на меже вздремнуть после обеда, а упырь тут как тут!

Если уберечься от вампира не помогали чеснок (лучшее средство!), святая вода и обереги, селяне учиняли расследование. Энергичные поиски виноватого начинались с посыпания кладбища золой, чтобы обнаружить на ровном слое отпечатки ног злоумышленника. Иногда применяли другой способ: пускали на погост черную курицу – мистическое существо, тонко чувствующее вибрации потустороннего мира. Где черная курица удобно устроится, там под землей лежит вампир!

При всей бессмысленности этих действий они не были совсем бесполезными. «Борьба против зла сплачивала односельчан, приободряла их и давала уверенность в победе», – такой вывод сделал Петер Кройтер из услышанных им рассказов об упырях.

В селах, где верили в вампиров, ко всем покойникам относились с большим недоверием. Особенно подозрительными казались землякам люди, которые при жизни отличались явными странностями. Один упал с копны сена или каждый день валялся под дверью кабака, другой был отмечен родимым пятном или проклят повивальной бабкой, кто-то умер очень молодым или, наоборот, долго зажился на свете – многие попадали под подозрение. Ожидали, что скрытое в них зло проявится после смерти, и они будут бродить среди живых и вредить им.

Всех подозрительных покойников обряжали и готовили к погребению особенно тщательно, с соблюдением всех возможных предосторожностей. Чтобы «кандидат в упыри» смирно лежал в своем гробу, ему подрезали ахиллесовы и коленные сухожилия. Туловище придавливали тяжелыми камнями, а иногда даже приколачивали гвоздями к доскам гроба.

В Румынии всего 20-25 лет назад находились люди, которые вводили усопшим в задний проход зубчики чеснока и связывали ноги веревкой. В некоторых странах совсем недавно можно было наблюдать особые процессии на кладбище, организованные для проверки «подозрительных» покойников – разлагаются они или нет. Если «общественным контролерам» казалось, что труп слишком свежий, они вбивали в сердце мертвеца внушительных размеров кол – универсальный способ успокоить упыря и окончательно отправить его на тот свет.

Немецкий историк отмечает, что вера вампиров особенно глубоко укоренилась в юго-восточной Европе. Упыри, встающие из могил, как бы выражают примитивный ответ на вопрос: что происходит с людьми после смерти?

- Каждый вампир был доказательством реальности потустороннего мира, – рассуждает Петер Кройтер. – Ведь все остальные умершие, которые не возвращались в деревню в качестве упырей, где-то находили вечный покой.

Многие ученые считают, что возникновение легенд о выходцах с того света, пьющих кровь, объяснить довольно просто. Заболевшие бешенством (гидрофобией) иной раз бросались на людей в приступе необъяснимой ярости, и это могло послужить причиной фантастических представлений о нападающих на людей кровопийцах. При порфирии, редком заболевании, вызываемом нарушением обмена веществ в организме, в крови образуется очень мало красных кровяных телец. Сверхчувствительная кожа больных порфирией «боится» солнечного света, они всегда смертельно бледные, а при разговоре заметно, что зубы у них красноватые.

Петер Кройтер не соглашается с теорией, объясняющей возникновение рассказов о вампирах симптомами порфирии:
- Это крайне редко встречающееся заболевание. За все века описаны только двести случаев. Они не могли вызвать такое массовое повсеместное явление, как вера в упырей.

По мнению некоторых психоаналитиков, в представлениях об упырях выражается подавленное стремление мужчин с сексуальными расстройствами к полному обладанию женщиной – до последней капли крови, которое они не способны реализовать. Кройтер считает, что гипотеза о сексуальной подоплеке веры в вампиров неубедительна:
- Это чушь. Люди убеждены, что вампиры приходят к женщинам как полноценные любовники.

В румынских деревнях верили, что женщина, к которой захаживает по ночам упырь, умрет нескоро и не будет после смерти выходить из могилы. Как ни странно, деревенские женщины не особенно боялись упырей и по секрету рассказывали подругам, как горячо и страстно обнимали их «холодные и склизкие» выходцы из могил.